благословение воинов Красной Армии на ратные подвиги​​​​​​

​1. Введение.                                                                                                              

2. Деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны. 

2.1. Положение Русской Православной Церкви накануне войны, изменения во внутреннем и международном положении Церкви в ходе Великой Отечественной войны.                                                                                                              

2.2. Духовный вклад Русской Православной Церкви в дело Победы.             

2.3. Материальный вклад Русской Православной Церкви в дело Победы.               

2.4. Духовная жизнь на временно оккупированной территории.                    

2.5. Святыни, разрушенные войной.                                                                         

2.6. Медаль за подвиг, медаль за труд.                                                   

3. Список использованной литературы.                                                                                               

  "…гроза двенадцатого года настала,

          кто же нам помог: 

остервенение народа, зима,

Барклай иль русский Бог?"

А.С. Пушкин

Великая Отечественная война 1941-1945 гг., как составная часть Второй мировой войны, может быть правильно понята только в контексте более чем тысячелетней истории России. Вся история нашей страны – это история войн, больших и малых, когда русскому народу приходилось защищать себя и другие народы России от завоевателей, которые нападали с севера и юга, запада и востока. Начиная с XIII века, Россия была вынуждена отражать агрессию с Запада. Борьба не всегда принимала форму вооруженного противостояния, но всегда шло противодействие на духовном уровне, как противоборство римско-католической экспансии на восток. В их череде борьба с Тевтонским орденом, с Речью Посполитой, Наполеоном. Нападение гитлеровской Германии в 1941 году было воспринято нашим народом, в том числе и белой эмиграцией, как продолжение этих усилий, которые на протяжении многих веков предпринимал Запад для покорения славян, для сокрушения Православия, для установления своего господства. И если в предыдущие войны наш народ сражался «За Веру, Царя и Отечество», то и в Великой Отечественной войне, если отбросить советские лозунги, боролся по сути за те же идеи.

Позиция Русской Православной Церкви (РПЦ) по отношению к войне и миру изложена в Основах социальной концепции РПЦ: «Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин.15,13)».         Историк П.П. Яковлев, изучая влияние веры  на военное дело в русской армии в XII-XIX веках, отметил, что «большая часть войн наших велась за отстаивание Православия; или целости нашего государства, как православного; или в целях освобождения православных народов от гнета инославных исповеданий».[1]

В предлагаемой статье дается анализ положения Русской Православной Церкви перед началом Великой Отечественной войны, его изменение в ходе войны. В центре внимания стоят вопросы государственно-церковных отношений, внутренняя и международная деятельность Церкви в 1941-45 гг. Рассматривается также духовный и материальный вклад Русской Православной Церкви в дело Победы.

2. Деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны.

2.1. Положение Русской Православной Церкви накануне войны, изменения во внутреннем и международном положении Церкви в ходе Великой Отечественной войны.

После Октябрьской революции, 23 января 1918 г., советское правительство  приняло Декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». С этого закона начались широкомасштабные гонения на Православную Церковь. О масштабе политики воинствующего атеизма и гонений на Русскую Православную Церковь в предвоенные годы красноречиво говорят следующие цифры: «в 1937 году было закрыто более 8 тыс. церквей, ликвидировано 70 епархий и викариатств, расстреляно около 60 архиереев. Всего в годы советской власти вплоть до 1941 года по религиозным мотивам было репрессировано 350 тыс. человек, из них не менее 140 тыс. священнослужителей».[1] О динамике репрессий говорят такие цифры: в 1937-1938 гг. было расстреляно 106800 православных священнослужителей. В 1939 г. в СССР расстреляли еще 900 духовных лиц, в 1940 г.– 1100, в 1941г.– 1900, в 1943 г.– 500 (цифры уменьшились, поскольку духовенства на свободе тогда уже почти не осталось и на всю страну в границах 1939 г. действовало лишь около сотни       храмов).[2] В третьем пятилетнем плане развития экономики СССР (1938-1942 гг.), известного как «безбожная пятилетка», Советская власть ставила задачу «закрыть последний храм и уничтожить последнего священника». В 1940 г. в СССР насчитывалось чуть более 6 тыс. священников, в то время как в 1917 г. в России их было более 100 тыс. На свободе в 1939 г. находились только три епископа и два митрополита. Если в  1917 г. насчитывалось 54 тыс. действующих храмов, то в 1940 г. их осталось чуть более 3 тыс. (преимущественно в присоединенной Западной Украине, Западной Беларуси и Бессарабии).[3]   

В первый день войны, 22 июня 1941 г., когда Сталин и все советское руководство пребывали в шоке, Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) первым обратился с воззванием к соотечественникам, благословив их на борьбу за защиту Отечества. Послание нашло отклик в сердцах советских людей. С началом войны народ повалил в храмы и никто не смог остановить этого порыва.

Великая Отечественная война с первых дней возникновения рассматривалась нашим народом, как Священная народная Отечественная война. Война стала священной, потому что это была борьба за спасение русской цивилизации, ядром которой является православная вера. Большую роль в этой огромной, развернувшейся битве сыграла Русская Православная Церковь.

В обращение к народу 3 июля 1941 года И.В. Сталин обращался к бойцам Красной армии и флота, к гражданам Советского Союза, а дальше сказал: "Братия и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои. Грозная опасность нависла над нашей Родиной…" Братия и сестры - это чисто православное обращение. Призывая народ сплотиться для отпора вторгшемуся на нашу землю врагу, он не случайно напомнил о православных корнях русского народа. Это обращение нашло отклик в сердцах людей.

монахини ухаживают за ранеными красноармейцами 

Пятимиллионная по численности к началу войны Красная Армия, к декабрю 1941 года потеряла 9/10 всей военной техники и вооружения, лишилась в самом начале войны почти всего авиационного парка (более 800 самолетов). Имея численное преимущество в живой силе, Красная Армия, тем не менее, терпела поражения и отходила на Восток, оставив в плену в общей сложности четыре миллиона солдат и офицеров с 80 генералами.

Катастрофические потери Красной Армии, повальное отступление, деморализация политического и военного руководства СССР и патриотическая позиция Московской Патриархии вынудили Сталина постепенно изменить отношение к Православной Церкви, к нашим духовным ценностям. Перед лицом смертельной опасности власти осознали, что нельзя сплотить народ, объединить в единую силу для отпора врагу, проповедуя безбожие и воинствующий атеизм. Изменение курса религиозной политики было обусловлено наступлением коренного перелома в ходе войны (после победы в Сталинградской и Курской битвах) и подготовкой широкомасштабного наступления для освобождения оккупированных территорий, где к тому времени уже была восстановлена церковная структура. Наряду с этим, на востоке страны шло стихийное возрождение духовной жизни. Например, по донесениям органов НКВД весной и летом 1943 г. многочисленные бродячие священники агитировали верующих подавать властям ходатайства об открытии храмов. Кое-где местные власти уже отказались от прежней линии гонений на РПЦ. Так, в 1942-1943 гг. в 14 районах Ярославской обл. беспрепятственно, хотя и без разрешения властей, стал функционировать 51 храм.[4]

Новый период государственно-церковных отношений начался после встречи в Кремле в ночь с 3 на 4 сентября 1943 г. И. В. Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Митрополит Сергий попросил созвать новый Поместный Собор, чтобы избрать нового патриарха. Сталин согласился. Также легко он пошел на удовлетворение других просьб: возобновить издание «Журнала Московской патриархии», открыть богословские курсы, облегчить порядок открытия церквей. Сталин сам назначил день открытия Собора епископов, приказав доставить в то время ссыльных архиереев в Москву самолетами и проявить при этом «большевистские темпы». 16 из 19 человек были доставлены на Собор из лагерей и ссылок.  «8 сентября в Москве состоялся Собор епископов Православной Церкви, созванный для избрания патриарха Московского и всея Руси и образования при патриархе Священного Синода» – сообщил центральный печатный орган ВКПб газета «Правда» 9 сентября 1943 г. На открывшемся Архиерейском Соборе на должность патриарха была выдвинута только одна кандидатура - митрополит Сергий (Страгородский). Он был единогласно избран. 12 сентября 1943 года в Богоявленском соборе прошла его интронизация.

 Для осуществления взаимодействия между Московской Патриархией и правительством был создан 7 октября 1943 г. Совет по делам Русской Православной Церкви при правительстве СССР, который возглавил полковник госбезопасности Г.Г. Карпов. Причины нового религиозного курса многообразны. Большое значение имела активная патриотическая деятельность духовенства и верующих в годы войны. Сыграли свою роль и обращение в ходе войны к национальным патриотическим традициям, и стремление нейтрализовать воздействие гитлеровской пропаганды, порой представлявшей Германию защитницей христианства в России. Так, на временно оккупированной территории СССР захватчики позволили открыть около 10 тыс. православных храмов, тогда как в СССР в границах 1939 г. действовало лишь около сотни храмов. [5]

         Существенным образом сказались и международные факторы, в частности, отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции. Правительства Великобритании и США поставили оказание всесторонней помощи СССР в зависимости от решения, в частности, и религиозного вопроса в Советском Союзе.[6] Советское правительство надеялось с помощью Московской Патриархии повлиять на православные народы Восточной Европы и Балканских стран, чтобы активизировалась их антифашистская деятельность. Глава внешней разведки П.А. Судоплатов  отметил важную консолидирующую роль РПЦ в набирающем силу антифашистском движении славянских народов на Балканах.[7] В разработке планов создания мировой державы Церкви отводилась важная роль. 5 июня 1943 г., еще до встречи с митрополитами, Сталин подписал секретное постановление ГКО «Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежный разведывательных органов СССР», в котором религиозные организации были отнесены к сфере интересов советской внешней разведки.[8]

В течение войны Московская Патриархия для того, чтобы обеспечить поддержку СССР со стороны христиан всего мира, выступила с рядом посланий к солдатам румынской армии, к румынским и болгарским пастырям и пастве, к послу Великобритании, к архиепископу Кентерберийскому и др. Население оккупированных стран православные иерархи убеждали уклоняться от работы на Германию и отказываться от сотрудничества с фашистами. Румынских солдат они призывали «немедленно оставить немецкие ряды и перейти на сторону русских».[9]

проповедь митрополита Николая (Ярушевича) на Пасху 1942 г.

Особенно активно участвовал в возобновлении внешних связей РПЦ митрополит Николай (Ярушевич). В сентябре 1942 г. в Куйбышеве (Самаре), куда было эвакуированы правительственные органы и дипломатические миссии, состоялась его встреча с советником британского посольства Баггалеем, в ходе которой было сделано предложение об обмене визитами между духовными представителями обеих Церквей.  Стремление Англиканской церкви к сближению с РПЦ соответствовало планам советского руководства, заключавшимся в укреплении своего положения среди союзников. 19 сентября 1943 г. в Москву прибыла делегация Англиканской церкви во главе с архиепископом Йоркским С. Гарбеттом. В течение 10 дней провели встречи с иерархами РПЦ, осмотрели разрушенный фашистами Ново-Иерусалимский монастырь в подмосковном г. Истра. Гости интересовались положением религии в СССР, количеством церквей. Архиепископ С. Гарбетт заявил, уезжая на родину, что «в России есть свобода отправления религиозного культа».[10] Опасаясь, что в ходе ответного визита церковная делегация сможет «откорректировать» впечатления англичан по вопросу о свободе совести,  министр иностранных дел В.М. Молотов так инструктировал Г.Г. Карпова: «в разговоре с патриархом (Сергием) скажите, что в силу национальной гордости нам не следует кланяться и так быстро реагировать на их предложения (по ответному визиту делегации РПЦ в Лондон), к тому же воюют они еще плохо». [11]

Еще одним примером того, что РПЦ находилась под жестким контролем властей, служит история с предложением помощи со стороны Канады и США деньгами, богословской литературой, церковной утварью, которое передал корреспондент канадской газеты «Торонто стар» Дж. Дэвис в январе 1944 г. Патриарх Сергий, по совету госорганов, вынужден был ответить: «Русская Православная Церковь имеет достаточно средств для своего существования, а также возможность печатать необходимые ей богословские книги и изготовлять церковную утварь».[12]  Ни для кого не секрет, что РПЦ с начала 1920 гг. вплоть до сентября 1943 г., когда вышел первый номер «Журнала Московской Патриархии», была лишена возможности издавать какую-либо церковную литературу. И хотя была достигнута с властями договоренность об организации в Москве церковной типографии, для которой весной 1945 г. Патриархия приобрела полиграфическое оборудование и шрифты, чтобы начать выпуск Священного Писания, богословских трудов и церковных календарей, но здание под типографию выделено не было, и оборудование много лет пролежало на территории Новодевичьего монастыря.[13]