Р. М. Гамота        

       10 мая 2001 года Главной военной прокуратурой был реабилитирован Гамота Роман Михайлович, 1917 г.р., уроженец г. Вены (Австрия), на момент ареста в 1945 году – руководитель Австрийского Красного Креста. Впоследствии он был осужден 28 января 1952 года за подрывную деятельность и принадлежность к немецкой разведке к расстрелу, однако, спустя 49 лет, он был полностью реабилитирован. Непонятно, чем было вызвано такое решение!? Оставим в стороне моральные аспекты, когда российских военных прокуроров немецкие власти награждали орденами «За военные заслуги», якобы за успехи в реабилитации немецких граждан, причем наградами, весьма похожими по форме на те ордена, которыми Гитлер и Ко награждали своих офицеров и солдат в годы Второй мировой войны. У Гамоты таких крестов было четыре, и все они были получены в 1940-1943 годах, т.е. за заслуги в борьбе против Советского Союза и стран антигитлеровской коалиции.

         Совершенно непонятно, почему уже в наши дни, спустя много десятилетий, на свалку истории отправлена политика «четырех Д» (демократизация, денацификация, демилитаризация и декартелизация), законы Контрольного совета по Германии и директивы, которыми руководствовались страны антигитлеровской коалиции после победы над Германией. Насколько безгрешны были перед законом такие граждане, как Р. Гамота!? Почему убежденный нацист и офицер СС, сотрудник 6-го управления РСХА вдруг стал «жертвой советского режима», нуждающейся в полной реабилитации!?

Роман Гамота нам известен как гауптштурмфюрер (капитан) СС, «специалист» по шпионажу против Советского Союза, в период 1940-1941 гг. находившийся в Иране под легендой немецкого журналиста, занимаясь реальной (а не вымышленной) разведывательно-подрывной деятельностью против СССР. Его деятельность была направлена на создание нового фронта на советско-иранской границе, призванного помочь вермахту одержать убедительные победы как на Западном, так и на Восточном фронтах в Европе – многочисленные свидетельства тому были обнаружены при аресте гауптштурмфюрера Гамота, в виде документов, похищенных в свое время из здания Главного управления имперской безопасности в Берлине. В том же тайнике лежали заботливо сохраняемые документы: уголовное дело по обвинению Гамоты (1936 г.), изъятое из архива суда в Вене, а также материалы специальной проверки, проведенной Главным штабом СС на предмет лояльности своего будущего офицера, а также отсутствия у его предков еврейской крови. Десятки документов, полученных из самых разных стран, подтверждали – Гамота тот самый сотрудник, на которого стоило полагаться.

         Его шпионские похождения и позорное бегство в Турцию, предпринятое в попытке избежать личной ответственности за свои грязные дела в Иране и Ираке, где он лично поднимал восстания против русских и англичан. В итоге скитания по отдаленным горным районам бывшей Персии закончились для эсэсовца Гамоты интернированием в Турции, но турецкие власти не решились чинить препятствия фон Папену и представляемому им третьему рейху в обретении нового Лоуренса Персидского. «Героя» ждала затем роскошная встреча, произошедшая 1-го апреля 1943 года на «благословенной» земле III рейха.

Об этом мы и хотим рассказать – насколько далек от вопросов милосердия был убежденный нацист и офицер признанной преступной организации СС!? Подобно Лоуренсу Аравийскому, британскому шпиону, в свое время кошмарившему османский Ближний Восток в интересах британской короны, скромный сотрудник 6-го управления РСХА пытался втянуть в немецкую авантюру под наименованием «Вторая мировая война» огромную страну, обладавшую большим населением и удобным геополитическим положением на пути Третьего рейха в вожделенную Индию.

…Каждая бумажка – на своем месте, и она бережно сохранена, так как без нее трудно представить себе любого педантичного немца… Свою будущую карьеру он начинал в качестве члена Союза гитлеровской молодежи («Гитлерюгенд») еще в 1932 году, и она развивалась вполне успешно. Уже в 15 лет он был награжден сначала почетным значком № 58023, затем традиционным нарукавным знаком «Гитлерюгенд» и вымпелом, и только потом похвальной грамотой этой «детской» организации. Все было бы ничего, если бы действие не происходило в австрийской столице, где еще далеко не все жители разделяли любовь к своему земляку Адольфу Гитлеру, изобретателю германского нацизма. Юноша рос и мужал, в поисках себя он в 1938 году ушел служить в вермахт, и настанет время наград повесомее. И в общей стопке документов, рядом с детскими еще атрибутами профашистской деятельности появятся более весомые награды «Третьего рейха», документы к которым будут подписаны фюрером НСДАП Адольфом Гитлером и руководителем Верховного командования вермахта Вильгельмом Кейтелем, начальником Главного управления СС Августом Хайсмайером и рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером.

ЮНОСТЬ В ГИТЛЕРЮГЕНДЕ И ОТЪЕЗД В ГЕРМАНИЮ

        Увлечение идеями национал-социализма, которые так интересно излагали функционеры «Гитлерюгенд», привело к тому, что в свои 15 лет Роман Гамота принял решение о вступлении в организацию. Фашизм, скрытый под маской детских и молодежных организаций, тогда еще легально существовал в Австрии. С течением времени, как бы спохватившись, в 1933 году «Гитлерюгенд» и подобные сообщества запретили, но за несколько лет там выросло и окрепло довольно большое количество «Гитлеровской молодежи». Наш «герой» в 1935 году уже был студентом Венского университета и входил в состав молодежной организации «Либертас»: многие члены этой организации имели связь с НСДАП (в то время – нелегальной в Австрии). Организация занималась подрывной работой в пользу соседней Германии, и в одну из летних ночей 1936 года Гамота был задержан венской полицией за развешиванием плакатов и листовок фашистского содержания, и после уголовного процесса, находясь под стражей целых полгода, был осужден к двум неделям содержания под стражей. Произошло это событие в 1936 году, знаменитом первыми нацистскими олимпийскими играми в Берлине, «показавшими» несостоятельность утверждения о превосходстве арийской расы над остальными.

         Ко времени выходы из тюрьмы обстановка в мире, да и в Австрии тоже, изменилась. Венское руководство начало преследовать своих граждан за увлечение нацистскими идеями; студентов, замеченных в пропаганде гитлеризма, отчислили из всех университетов. Не видя для себя особых перспектив на родине, австриец уезжает в Германию, в город Галле на реке Заале, где, как пострадавший от австрийских репрессий, получит для себя практически все: и уважение товарищей по борьбе, и возможность учиться в университете, с прицелом на будущее. Впрочем, вся эта спокойная жизнь продолжалась совсем недолго.

СЛУЖБА В ВЕРМАХТЕ И СС

После бескровного аншлюса (аннексии) Австрии Германией в марте 1938 года, в октябре того же года Гамоту призывают в немецкую армию, в противотанковый дивизион 14-й пехотной дивизии. В ней он и прослужил до марта 1940 года, заслужив свой первый Железный крест за поход в Польшу. После этого он был переведен в войска СС и зачислен в пропагандистскую роту дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер^[1]», откуда, спустя еще одну неделю, Гамота был направлен в Потсдамское офицерское училище, где проходил учебу до июня 1940 года. После окончания школы ему было присвоено звание лейтенанта, и австриец был направлен в распоряжение штаба СС.

Еще находясь в училище, Гамота дважды принимал участие в выполнении специальных заданий 6-го Управления РСХА. Во второй половине мая 1940 года в Германию прибыли два представителя американского «Красного Креста» – Стефенс и Ватсон, которые намеревались совершить поездку по оккупированным немецкими войсками районам Польши, с целью проверить, как расходуются средства, отпущенные американским «Красным Крестом» для помощи нуждающимся полякам и евреям. Гамота должен был следить за каждым шагом американцев, предотвращая возможность контактов американцев с местным населением. Группа посетила Варшаву, Люблин, Радом, Кельцы, Краков. Немцы хорошо подготовились к этим посещениям, и прекрасно инсценировали «райскую» жизнь местного населения и «содружество» его с немцами.

         После поездки по Польше Гамоте предстоял еще один вояж, на этот раз – во Францию, в составе специальной команды «СД» под командованием штурмбанфюрера Кнохена. Группа занималась выявлением членов Французской масонской ложи, а также других неугодных режиму лиц, находящихся в немецких концлагерях на территории страны. Одновременно была проведена сортировка обнаруженных во Франции книг и уничтожение враждебных режиму изданий.

         По окончании разъездов Гамота в очередной раз прошел месячную подготовку и был направлен под легендой журналиста в Иран – для ведения разведывательной работы. В Тегеране Гамота проживал в квартире по адресу: ул. Умархаям, д. 5, которую снимал у иранца Кейгани.

В этой восточной стране лейтенант СС представлял интересы 6-го отдела (подотдел 6ц) штаба войск СС, занимавшегося разведывательной работой за рубежом. Помимо этого, данный отдел вел подрывную, диверсионную и террористическую работу в других странах. В своих показаниях, данных 21 мая 1945 года, Гамота отметил следующее: «Когда в октябре 1940 года я выезжал на работу в Иран, то передо мной была поставлена задача по созданию агентурной сети, с тем, чтобы через нее влиять на иранское правительство, и впоследствии добиться, чтобы Иран или выступил против англичан, или придерживался нейтралитета. Это было связано с тем, что войска фельдмаршала Роммеля успешно продвигались в Африке, и было важно решить вопросы с Ираном, Ираком и Афганистаном.

В 1940 году, когда я ездил в Иран, я остановился в Москве, где жил 7 дней. Так как иранское правительство не дало мне визы на въезд в Иран, я возвратился в Германию и через некоторое время, получив документы, вторично поехал в Иран через Москву, где в этот раз находился два дня. Больше я в Советском Союзе не был. Позднее, за 3 месяца до войны между Германией и Советским Союзом, было получено указание о ведении разведывательной работы против СССР.

По прибытии в Иран я связался с немецкой колонией, и через отдельных лиц стал выяснять их связи с иранской общественностью. Через них я выяснил людей, стоящих близко к членам правительства, выясняя характеристики этих лиц, и из их числа приобретал агентуру. Эта агентура сообщала мне данные о намерениях правительства, его политике, склонности к той или иной стране. Эти материалы направлялись в Берлин, а оттуда поступали и дипломатам, которые воздействовали на иранское правительство в нужном направлении.

Я работал под видом журналиста-корреспондента (одновременно используя в качестве прикрытия работу в тегеранском филиале немецкой транспортной фирмы «Шенкер и К» – В.М.), и сам непосредственно с агентурой связи не имел. Всю работу агентурой проводили завербованные мной лица из числа немецких колонистов, которыми я руководил.

С получением указания своего начальства о ведении разведывательной работы против Советского Союза я также создал сеть агентов-немцев, которые находились в районах, граничащих с Советским Союзом, для ведения политического, экономического и военного шпионажа.

Контингентом для вербовки агентов, переходивших границу, являлись местные жители, живущие на границе и имеющие какие-либо родственные или другие связи на советской стороне – кочевые племена, члены различных политических партий или организаций, находящихся в эмиграции. Из числа последних вербовались дашнаки, мусаватисты, мудафе^[2].

Резиденты были посажены во всех пунктах соприкосновения Ирана с Советским Союзом, откуда агентура перебрасывалась с тем или иным заданием. Через агентуру, засылаемую в Советский Союз, выяснялись следующие вопросы: какие части Красной Армии находятся на границе, возводятся ли какие-либо укрепления, передвижение частей, боевое состояние Каспийского флота, настроения населения в связи с войной, стремления нацменьшинств и автономий, количество военных материалов, прибывающих из Англии и Америки в СССР, работа промышленности и снабжение населения съестными припасами. На основании данных агентуры я составлял доклад, который отсылал в 6-е управление через курьера посольства или передавал его по радио в зашифрованном виде».

В СКИТАНИЯХ ПО ИРАНУ И ТУРЦИИ

В середине сентября 1941 года советские и английские войска заняли столицу страны, все немцы к тому времени были интернированы в специальный лагерь Шимеран, расположенный в 30 км от Тегерана. До 5 сентября 1941 года лагерь не охранялся, вход и выход из него был беспрепятственный. С 5 сентября – стали выпускать только сотрудников германских дипломатических миссий.

Первую попытку пробраться в Афганистан или Турцию Гамота предпринял 1 сентября 1941 года, совместно с другим немцем – Вольфом. Выйдя из лагеря, они пошли вдвоем пешком в г. Тегеран. Добравшись до столицы и убедившись в отсутствии англо-советских войск, Гамота решил возвратиться в лагерь, чтобы снова бежать оттуда на собственной легковой машине и с запасами продовольствия.

Возвратившись в лагерь, 3 сентября, подготовив все необходимое и прихватив еще одного немца – Сномана – они вновь выехали в Тегеран, где взяли с собой в качестве проводника иранца Косрови. Следуя по дороге на г. Дамган, они узнали от местных жителей, что полиция останавливает все проезжающие через город машины и проверяет документы. Решившись объехать город, они узнали, что какого-либо другого пути здесь не имеется, кроме ведущих в пустыню караванных троп. Они вновь вернулись в лагерь.

Тегеран в годы войны

Подъезжая вновь к Тегерану, они увидели разбросанные по земле листовки, в которых был текст ноты советского правительства Ирану от 25 августа 1941 года. Прочитав одну из листовок, в которой упоминалась фамилия Гамоты как одного из германских шпионов, Косрови убежал в сумерках в неизвестном направлении.

С третьей попытки 13 сентября 1941 года Гамоте удалось покинуть лагерь, еще до прихода войск союзников, совместно с немцами Стайш и Гейном. Из лагеря их вывез, пользуясь своей дипломатической неприкосновенностью, атташе по культуре немецкого посольства Винклер. На собственной машине он доставил всех троих в местечко Голек, где в условленном месте для них были приготовлены 3 мула, оседланные и снабженные запасами фуража. Еще в лагере беглецы решили, что поскольку путь в Афганистан был закрыт непроходимыми горами и пустынями, то бежать легче будет в Турцию.

Однако еще в первый день Гамота узнал, что вся ирано-турецкая граница уже занята советскими и британскими войсками, и все трое решились ехать к знакомому иранцу, проживавшему в районе города Баболь. На 15-й день путешествия в г. Баболь, 27 сентября 1941 года, перейдя горный хребет Эльбрус, они случайно встретились с местным жителем, и приняли решение некоторое время побыть у него. Это ожидание растянулось почти на год. Уже через месяц после побега из лагеря один из немцев заболел тропической малярией и дизентерией, после чего решил сдаться иранским властям. Он был оставлен Гамотой в одном из населенных пунктов.

На момент побега шпион располагал достаточно большой суммой денег – 5000 иранских туманов и 500 американских долларов. Эти деньги были получены от советника германского посольства Дитмана 30 августа 1941 года, и на эти средства они и жили втроем. 10 августа 1942 года они покинули гостеприимного иранца (аренда жилья обошлась им в 100 туманов в месяц плюс мул) и стали пробираться в сторону Турции.

Поначалу все складывалось удачно, только однажды они были задержаны иранской жандармерией в деревне Алихан, куда забрели в поисках ночлега. Староста деревни их хорошо принял, накормил и уложил отдыхать, а утром за ними пришли жандармы, от которых удалось откупиться деньгами (300 туманов), биноклем, медицинской аптечкой, шестью парами нательного белья, тремя костюмами, тремя одеялами, несколькими парами носков и тремя немецкими пистолетами с запасом патронов к ним. После этого группа старалась идти по труднодоступным местам, обходя города, деревни и другие населенные пункты. В исключительных случаях они совершали покупки в отдаленных селениях.

25 октября 1942 года Гамота и Стайш пересекли ирано-турецкую границу в долине Алянд, в 10 километрах севернее горного перевала Котур, между иранским городом Хой и турецким городом Кязым-Паша (Сарай). Явившись на пограничный турецкий пост, странники рассказали о себе, после чего в сопровождении унтер-офицера их доставили в г. Кязым-Паша, в штаб местных пограничников. После допроса их обоих доставили в город Ван, где поместили в военный лазарет, так как оба были истощены и страдали тропической малярией и дизентерией. Сразу же после ареста у немцев отобрали фотоаппарат, а также деньги – 500 американских долларов и 800 иранских туманов, две советские листовки, и все личные документы. Пролечившись в лазарете две недели, беглецов отвезли в город Диярбакыр и передали в полицию.

Турция к тому времени все еще являлась нейтральной страной, и Гамота знал, что его интернируют и направят в лагерь. Кроме того, он надеялся, что поскольку немцы поведут наступление на Кавказе, а армия Роммеля в Африке, то он предполагал, что эти силы вскоре соединятся и займут Иран. Кроме того, немецкий шпион рассчитывал, что Турция выступит в этой войне на стороне Германии, как союзница, и тогда он избежал бы сложностей с последующим возвращением домой.

Из лагеря Гамота написал письмо немецкому послу в Анкаре, в котором просил принять меры к его освобождению. 15 марта 1943 года Гамота и Стайш были освобождены из лагеря в городе Йозгате и перевезены в Анкару, где были приняты советником посольства фон Вальтером, а затем и самим фон Папеном. Там же они получили новые паспорта, и через Софию, Будапешт и Прагу 1-го апреля 1943 года прибыл в Берлин.

ЯВЛЕНИЕ ЛОУРЕНСА ПЕРСИДСКОГО

Еще в ходе общения с германским послом Гамота всячески приукрашивал свои подвиги, совершенные в ходе странствий по Ирану и Турции. Доведенные до посла фон Папена факты настолько поразили последнего, что вскоре заблудший шпион уже давал интервью нескольким немецким журналистам, а уже 17 марта 1943 года об этом вначале было заявлено по немецкому радио, а затем – и в остальных средствах массовой печати.

На берлинском вокзале Гамоту торжественно встречали сотрудники реферата «Иран» 6-го Управления РСХА (отдел 6-ц), гауптштурмфюрер СС Матюсак, сотрудник реферата «Иран» германского имперского МИД консул-секретарь Хетцингер, директор телеграфного агентства «Трансоциан» доктор Шнайдер, а также генеральный директор транспортной фирмы «Шенкер и К» доктор Бодж. После посещения штаб-квартиры РСХА и МИДа, Гамота был приглашен в штаб-квартиру СС, где был принят заместителем Гиммлера обергруппенфюрером СС Хайссмайером.

3 мая 1943 года Гамота удостоился собственного приема в Министерстве пропаганды, на который были приглашены представители немецкой и иностранной прессы. Гамота дал несколько интервью о своем пребывании на Ближнем Востоке, и прием проходил в клубе иностранных журналистов.

7 мая 1943 года Гамоту принял Гиммлер. За работу в Иране он выразил шпиону благодарность, объявил о присвоении внеочередного звания гауптштурмфюрера СС (минуя звание оберштурмфюрера СС) и вручил награды: «Железный крест» 1-го класса, медаль «За зимнюю кампанию 1941-1942 гг. на Восточном фронте», золотую медаль 1-го класса «За храбрость» и наградное кольцо дивизии СС «Мертвая голова».

Врез 2: в грамоте к наградному кольцу одной из самых страшных эсэсовских дивизий содержались следующие слова: «Я награждаю Вас кольцом СС «Мертвая голова». Оно должно быть знаком нашей преданности фюреру, нашего беспрекословного подчинения руководству, нашей непоколебимой солидарности и товарищества.

         Кольцо «Мертвая голова» есть призыв во всякое время быть готовым пожертвовать своей жизнью за жизнь всех. Рунические знаки на кольце «Мертвая голова» являются священными символами нашего прошлого, с которым мы снова связаны, благодаря национал-социалистскому мировоззрению.

         Оба рунических знака СС («Зиг») символизируют название наших штурмовых отрядов. Свастика и рунический знак «хагаль» должны постоянно напоминать нам о нашей непоколебимой вере в победу нашего мировоззрения.

         Кольцо окружено венком из дубовых листьев, листьев древнего германского дерева. Это кольцо нельзя купить и его нельзя передавать в чужие руки. По Вашему выходу из СС или после Вашей смерти кольцо возвращается к СС-рейхсфюреру. Копии и подделки преследуются законом, и Вы должны это предотвращать. Носите кольцо с честью!

Г. Гиммлер».

С 9 мая по 1 ноября 1943 года Гамота находился в санатории по лечению тропических заболеваний, расположенном в г. Тюбинген. Во время лечения, в октябре 1943 года прием в честь «героя нации» был организован на его родине, в Вене, где он также раздавал многочисленные интервью. На другой же день практически во всех основных немецких и зарубежных газетах были опубликованы сообщения «о похождениях и подвигах немецкого журналиста Гамота на Ближнем Востоке». В тот же период времени в Берлине была в ярких красках записана речь «героя», носившая явный профашистский и пропагандистский характер. Позднее она неоднократно транслировалась по немецкому радио.

Продолжение - часть 2