Мои друзья, Мишель и Жан… Интервью с Юрием Васильевичем Поповым

В 2020 году наш народ отмечает 75-летие Великой Победы в Великой Отечественной войне. Генералиссимусу А.В. Суворову принадлежит изречение: «Война не закончена, пока не похоронен последний солдат». Не только последний солдат, но можно добавить: пока не станут известны малоизвестные факты этой войны.

       Ниже приводится текст интервью участника Великой Отечественной войны Попова Юрия Васильевича (1919-17.04.2004), однополчанина по бельгийскому партизанскому отряду Шульги Василия Марковича (1.09.1926-09.07.1989).

Ниже приводится расшифровка аудиозаписи, сделанной в квартире ст. лейтенанта Попова Ю.В. на ул. Бутлерова в Москве 5 января 2004 г. И пусть это послание из прошлого, станет своего рода документальным венком на могилу двух воинов–друзей Георгия и Василия, внесших свою лепту на алтарь Великой Победы в далекой Бельгии.

Интервью

- Гончаров Александр Иванович (далее ГАИ).

Дорогие друзья! Сегодня 5 января 2004 г. мы собрались в гостях у Юрия Васильевича Попова для того, чтобы восстановить некоторые пробелы в летописи Великой Отечественной войны, вспомнить о тернистом, но славном пути Юрия Васильевича и о его боевом товарище по бельгийскому партизанскому отряду – Василие Марковиче Шульге. Юрий Васильевич, Вам слово. Расскажите, пожалуйста, о себе.

- Попов Юрий Васильевич (далее ПЮВ): Я, Юрий Васильевич Попов, в 1941 г. учился в Интситуте тралового флота Рыбной промышленности. С началом войны я вступил в ряды Красной Армии, был зачислен на курсы в Военной академии химзащиты РККА, участвовал в обороне Москвы. В дальнейшем был направлен на Южный фронт, участвовал в боях. Осенью 1942 года в условиях окружения был контужен и ранен, потеряв сознание, попал в плен.

- ГАИ: В каком месте проходили бои?

- ПЮВ: Это было на Кавказе, Ставропольский край.

- ГАИ: Как раз тогда развивалось сильное наступление немецких войск. Шли по двум направлениям: одно на Сталинград, а другое на Кавказ. Фашисты рвались к бакинской нефти.

- ПЮВ: Совершенно правильно. Да, они хотели овладеть Кавказом, что, кстати говоря, им полностью не удалось. Ну вот, я участвовал в боях, где был контужен и ранен, взят плен. Ну что, пошли лагеря для военнопленных в Польше: Седлица, Бромберг, Шталак-366. В один из моментов мне удалось совершить побег. Однако, побег был неудачен, я был задержан. Попал опять в лагерь, совершил вторичный побег, но неудачено. Был отправлен в Бельгию на шахты, где встретил Васю Шульгу.

- ГАИ: Когда произошла встреча с Василием Марковичем?

- ПЮВ: Это произошло где-то в 1944 г. ближе к весне. Где я его встретил? Я его встретил на шахте в Бельгии. Ну, оно вроде бы и лагерь там был, а вроде бы и не лагерь. Охрана была очень слабая, там, можно сказать и охраны не было. Привезли нас на работы.

- ГАИ: Охрана была вооруженная?

- ПЮВ: Да, вооруженная охрана. Ну, там стояли 1-2 человека, чего-то особенного не было (по сравнению с др. лагерями, где ПЮВ побывал).

- ГАИ: А что за шахты были?

- ПЮВ: Угольные шахты. Значит, я подговорил тогда Васю бежать. Он согласился со мной. И вместе с ним мы совершили побег.

- ГАИ: Сколько Вы знали его по работе на шахте?

- ПЮВ: Немного, наверное, с месяц. 

- ГАИ: А почему именно с ним решили бежать?

- ПЮВ: А вот мы с ним просто характерами сошлись, или еще чем, не знаю.  Ну, во всяком случае, сошлись. Я был постарше, поопытнее, были на моем счету побеги. А 17 летний Василий Шульга еще пока был слаб. Он мне рассказал, как он попал туда. А в дальнейшем также его сестра рассказала об этом при встрече. Попал он так. В Белоруссии, где он жил, согнали всю молодежь и в т.ч. его и сестру. Сестра, молодец, она смогла выскользнуть из этой облавы и ушла. А Васю отправили работать на шахты. Какие он там лагеря прошел я точно не знаю, но знаю, что встретились мы с ним, в Бельгии.

- ГАИ: Это были плановые акции немецкого командования на Восточном фронте, когда советскую молодежь, в первую очередь, и др. трудоспособное население насильственно отправляли на работу на фабрики, заводы и сельскохозяйственные предприятия Третьего Рейха. Следует сказать, что после поражения Вермахта в Курской битве и отступления немецких войск за р.Днепр, где размещались укрепления Восточного вала, начался массовый насильственный вывоз местного населения на работы в Германию (только с Украины угнали 2,4-2,5 млн. человек, см. приложение № 1).

- ПЮВ: Да, так оно и было, так и было. Мы, конечно, ничего не знали о Бельгии, мы совершенно её не знали. Бежали, начались наши скитания с ним. Мы все время шли вдвоем и старались идти ночью, хотя даже не знали куда идти. Но нам помогали местные жители и даже в одном селе, я забыл его название,  нам помогли два бельгийских жандарма. Они дали нам карту. К сожалению, я вот вчера искал эту карту и не нашел. А когда здесь у нас был Вася,  он к нам приезжал в Москву, эта карта была. Мы отмечали, где мы шли и т.д. В одном из сел, вот я его не очень хорошо произношу. Это кажется Нембельсино. У меня даже есть его фотография. Вот она.

- ГАИ: Написано Неглинспо.

- ПЮВ: Там мы присоединились к отряду бельгийского сопротивления.  Командиром был майор Вильям. Нас, к сожалению, было только двое русских. В Бельгии два наречия: одно фламандское,  другое нормандское. Одно ближе к французскому, а другое к немецкому языку.  Я немецкий немножко знал: учил и в школе и, мало того я даже занимался в школьном немецком кружке. Объясняться мы кое-как могли. Выдали нам оружие и мы, значит,  стали участвовать в боях. Боев было немного, но они были. Вот так мы пробыли там, если память не изменяет, где-то до августа или сентября 1944 г. С открытием Второго фронта прибыли к нам американцы. Они стали собирать всех: и военнопленных, и просто угнанных в Германию, и отправлять во Францию. Когда к нам прибыли на машине американцы, там уже сидели несколько русских. И нас через всю Бельгию направили на сборный пункт во Франции, г.Ренэ. Проехали мимо Парижа, правда, мы не через сам Париж ехали, а окраиной Парижа. Эйфелеву башню узнал сразу. Приехали в г.Ренэ. Там нас разместили в домах, организовали подразделения. Т.к. я был в звании ст. лейтенанта меня назначили командовать батальоном (550-600 чел.).

- ГАИ: Командовали батальоном советских военнопленных?

- ПЮВ: Да. Ходили в американской форме, но с советскими погонами. Ну, вот тут такое дело. Американцы сразу отделили военнопленных солдат и офицеров от тех, кто не служил. Радовые были отдельно, офицеры были отдельно. Мы все время хотели ехать домой.

- ГАИ: Василий Маркович был все время с Вами?

- ПЮВ: Он то был со мной, но содержался отдельно.  У них был отдельный дом. Он был с радовыми и насильственно угнанными в Германию. Мы все время, конечно, рвались ехать домой в Россию, на Родину. Наш отъезд все время задерживали. Мы относительно были свободны, могли выходить в город.  У нас даже знакомый появились в этом г. Ренэ, некий Королев.

- ГАИ: Из наших белых эмигрантов?

- ПЮВ: Да, из первой волны эмиграции. У него жена была француженка, он только один по-русски разговаривал. Мы настаивали на том, чтобы нас отправили на Родину, но никто из американской администрации не хотел услышать нас. Мы узнали, что в Париж прибыла специальная советская комиссия по репатриации военнопленных под командовнием генерал-майора Ратова (см. приложение № 2). И мы вот что сделали. Когда начались наши забастовки с требованием отправить нас на Родину, нас там закрыли и в город не выпускали. Мы тогда одному капитану устроили побег. Побег там легко было сделать, относительно легко. Мы знали расположение постов, знали как что. Он добрался до Парижа и в миссию генерала попал, но потом к нам не вернулся.  Через несколько дней приехали советские офицеры. Они нам пообещали, что мы поедем на Родину, каждый по своим домам. На деле получилось совсем не так. Все эти офицеры были из военной контрразведки СМЕРШ. Да и этот генерал-майор Ратов тоже был из СМЕРШа. Через какое-то время нас действительно стали  вывозить. Отправлять нас стали по железной дороге до порта Гавр в Нормандии. Оттуда нас на маленьких суденышках отправили в Саузхемптон, военный порт в Англии. Там к нам относились очень хорошо.

- ГАИ: Почему вас переправили в Англию?

- ПЮВ: Сейчас я расскажу дальше. Нас разместили в воинской части, где в основном были шотладские стрелки. Они дежурили на КПП и когда мы выходили, честь отдавали, все как положено. Содержали и кормили  нас исключительно хорошо.

- ГАИ: Сколько продолжалось пребывание в американском лагере для военнопленных? Когда произошла отправка в Англию?

- ПЮВ: Около 4 месяцев были в американском лагере. После чего нас отправили в Гавр, а из Гавра в Саузхемптон. Там пробыли немного, 1-2 недели. После этого нас посадили в железнодорожные вагоны, вагоны хорошие, купированные, и мы поехали в Глазго, Шотладия, и далее по железной дороге до порта. Там стояло судно, которое подарила голландская королева Елизавета. Там мы погрузились,  офицеров по каютам отдельно, солдат – по кубрикам. Вот тут мы с Васей и разделились, потому что кормили нас совершенно раздельно в отдельном зале. Причем пища была одна и та же.

- ГАИ: Сколько было примерно на борту наших военнопленных?

- ПЮВ: Человек 600. Мы пошли на этом корабле через Бискайский залив, Гибралтар, Мальту, Турцию и прибыли в Одессу 14.04.1945 г., в день смерти Рузвельта и годовщину освобождения Одессы. Нас, не доходя до самой Одессы, встретили катера. Поднялись на борт военные, с нами разговаривали очень строго, недружелюбно. Стали мы выгружаться. Вот на это же судно после дезинфекции поместили французских граждан, которых освободила Советская Армия. И они действительно, как мы узнали, по прибытии в Марсель все получили проездные деньги и поехали по своим домам. Что же случилось с нами? Нас поместили в 5-ти этажную казарму. Солдат отдельно и офицеров отдельно. Дня три мы пробыли там. Кого-то стали забирать. Начались самоубийства: люди выбрасывались с 5-го этажа. Тогда нас срочно погрузили в вагоны и повезли в Башкирию, в Южно-Уральский военный округ. В Башкирии нас разместили в бараках военного городка и начались допросы контрразведкой СМЕРШ.  Нас разделили по группам: 1-я,  2-я и 3-я категории. Первая категория – это ни в чем незапятнавшие себя люди. Их отпустили, но потом, правда, их всех забрали. Я попал во 2-ю категорию, а Вася потерялся. Я не знал, куда он делся, потому что они содержались совершенно отдельно от нас. Он, по-моему, в этой дивизии, где нас допрашивали, не появлялся.

- ГАИ: Вероятно, Вы его в последний раз видели во время выгрузки из парохода в Одессе?

- ПЮВ: Совершенно правильно. Я точно не помню, по-моему, я где-то там, в казарме, видел его один раз. Начались эти проверки в Башкирии, причем проверки проводились ночью. Грубо толкали, будили и вели на допрос. Там были действильно люди, которые  чем-то себя запятнали. Их, недолго думая, приговаривали к высшей мере (расстрелу). Ну, а я попал во 2-ю категорию. Нас отправили на принудительные работы, но отправляя, сказали, мол, вы поедете туда, куда сейчас Родине надо. Посадили нас в вагоны. Да, мы еще на станции отправления купили себе в дорогу что-то из еды. У меня товарищ там завелся,  Петя Шумов, кстати, недавно умер. Смотрю, какие-то странные вагоны с трубами, оглянулся назад, там стояли солдаты с  винтовками с примкнутыми штыками. Нас затолкали в вагоны. И вот мне вспомнилось…

Мы долго ехали в вагоне.

Нам плохо было, помнишь ты?

Конвой, собаки, полно вони

И полселёдки без воды.

Нас  выгружали из краснухи,[1]

Стоял тогда протяжный стон,

Воры в законе, скокари[2] и суки[3]

Нам учиняли генеральный шмон[4].

- ГАИ: Юрий Васильевич, Вы помните какие-нибудь подробности перехода из Глазго в Одессу? Были ли опасности в пути?

- ПЮВ: Всем нам дали надеть спасательные жилеты. По нашему траверзу шли союзные корабли охранения. Как нам сообщили, два корабля были потоплены немецкими подлодками.

- ГАИ: Были ли еще др. суда с русским военнопленными?

- ПЮВ: Я не знаю, были ли после нас, но в нашем рейсе больше не было.

- ГАИ: Это Вы сами написали стихотворение?

- ПЮВ: Да, я потом прочту его полностью. Значит, повезли нас в товаpных вагонах, смешав с уголовниками. Сказали нам: погоны снять,  ордена, медали сдать. Будете находиться на положении заключенных.

- ГАИ: А у Вас фронтовые награды были?

- ПЮВ: Да, у меня была одна медаль.

- ГАИ: И Вам удалось ее пронести через плен, через все лишения?

- ПЮВ: Через все испытания я с ней прошел, а потом ее отобрали.

- ГАИ: А какая медаль?

- ПЮВ: «За боевые заслуги». После этого нам сказали, что будете проходить 2-ю проверку. Мы возмутились, но ведь мы уже ее прошли, а нам в ответ – ничего, с вас не убудет. Из Башкирии нас отправили в Коми АССР, станция Ченьеворик. Я попал в поселок Митрофан, где работал сначала грузчиком, потом работал трактористом, лесорубом, и наконец, мастером. В 1956 г. меня реабилировали.  Я поступил в институт, вернулся обратно, работал начальником производственно-технического отдела треста «Печорлесосплав». Потом предложили поехать директором крупнейшего леспромхоза в Коми. Работал и на др. руководящих должностях. После многолетних обращений и попыток я наконец-то смог вернуться в Москву в 1968 г. Через Моссовет я смог получить эту квартиру.

Еще когда я учился в институте я начал искать Васю. Я знал, что он был родом из Орши, Витебская обл., знал, что он Василий Шульга. Вот только отчество я перепутал, искал Макаровича вместо Марковича. Я написал письмо в адресный стол Орши, вложил туда марки для ответа. Вскоре мне пришел ответ, что он по отчеству не Макарович, а Маркович. Я ему тут же написал и получил ответ. Я работал в Москве сначала старшим инженером Министерства лесного хозяйства, потом стал начальником отдела и зам. начальника ГЛАВКа. Часто бывал в командировках. Однажды, когда я направлялся в командировку в Беларуссию, я написал Васе, что я к тебе заеду. Наконец встретились и пошли долгие воспоминания. Вася мне рассказал, что его и всю молодежь направили на шахты Дальнего Востока, на Сахалин (см. приложение № 3). Второй раз приехали к нему на машине с моим товарищем. Проехали и к его сестре в д.Стайки и попали на праздник Ивана Купала, куда-то наши ботинки задевали, как это бывает. И вот, в третий раз побывл в Орше в 1989 г., к сожалению, на похоронах. Вася ко мне заезжал в Москве.

- ГАИ: Вернувшись в Москву в 1968 г., удалось ли Вам восстановить свою медаль «За боевые заслуги»?

- ПЮВ: Нет, эту медаль мне не дали, но получил орден Отечественной войны  2-й степени и еще 15 медалей (юбилейных).

- ГАИ: Ясно.

- ПЮВ: Я хотел бы прочитать мое стихотворение, посвященное памяти моего друга Василия Марковича Шульги.

Та встреча в Бельгии случайна,

Но только дружба навсегда,

Порой она была печальна,

Зато она была крепка.

Я помню многое из прошлого,

Тот лагерь помню, мрачный сад.

Сказал ты мне – из Орши я,

Ответил я – Москва, Арбат.

Была и молодость и сила,

И не страшила нас пурга,

Ведь рядом был мой друг Василий,

Василий Маркович Шульга.

Как не трудна судьба военных,

Но горше мальчиков судьба,

Их превратили немцы в пленных,

Загнали в шахты, в никуда.

Мы были разные по званью,

Но цель у нас была одна:

Уйти от ужасов, страданий,

Мы горе выпили до дна.

Ушли с тобой мы в многоцветье,

Чужих лесов, долин и рек,

Я буду помнить лихолетье,

Ушли вдвоем, ушли в побег.

Война гремела над Европою,

Горела огненно земля,

А мы с тобой  в Арденах топали,

Мой друг Василий, ты и я.

Побег мой третий был удачный,

Шагал со мной Василий брат,

А наша дружба, друг мой младший,

Нас привела с собой в отряд.

Страну мы заново познали,

С Арден повеял ветер свеж,

Мы как Колумбы открывали,

Брюсель, Намю, Вервье и Льеж.

В дыму я помню деревушку,

Стояла в это лето сушь,

Немецкие визжали пушки,

Кричали мы плюи Мари, плюи Катуш.

В боях тяжелых побывали,

Порою был кромешный ад,

Но мы частенько вспоминали,

Ты – Оршу, я – Москву, Арбат.

Вернуться нас звала Россия,

Свершая по Европе марш,

И снова в путь, мой друг Василий,

Комдье, Шатре, Глазго, Ла-Манш.

Прошли повторно испытания,

Уроки ты из них извлек,

Исправно выполнял задания,

Рубал на Сахалине уголек.

Ты машинистом был от Бога,

Работал, не жалея сил,

А если сердился немного,

Народ тебя мой друг любил.

Мы теплоту сберечь сумели,

Те встречи были коротки,

Я слушал, как тайга шумела,

Ты  – паровозные гудки.

Минули дни, заботы, войны,

Уснул Василий навсегда,

Ты был достойным из достойных,

Василий Маркович Шульга.

Ушел от нас, ушел навеки,

Примером был ты доброты,

И называться Человеком

С заглавной буквы должен ты.

Из памяти друзей и близких

Ты не исчезнешь никогда,

Поклон тебе, Василий, низкий,

Василий Маркович Шульга.

- ГАИ: Спасибо большое за стихи, Юрий Васильевич.

- ПЮВ: Вот еще хотел прочесть одно. Второму моему товарищу в Ренэ. Вася его знал и он Васю. Тимбулат Салагов из Владикавказа, но звали мы его Анатолий. Он осетин. Уже умер. Да, забыл рассказать. Перед войной я учился в институте. И как-то, сидя в общежитии, я вдруг вздрогнул от шума проходящего трамвая, мне показалось, что война началась. Я думал, что бомбят, хотя до начала войны было недели три.

- ГАИ: Где Вы учились?

- ПЮВ: Я учился в Интситуте тралового флота Рыбной промышленности на 4-м курсе.

- ГАИ: Как складывалась Ваша жизнь на пенсии?

- ПЮВ: Я вышел на пенсии в 1982 г. Я немного подрабатывал. Дело в том, что я написал 14 книг по специальности, в основном по охране труда в лесной промышленности и   лесном хозяйстве (см. книгу в интернете «Охрана труда и противопожарная защита в лесном хозяйстве»). Я был выбран в Совет ветеранов и работал там несколько лет председателем Совета.  Потом здоровье стало хуже и мне пришлось уйти. Занимаюсь дачей, езжу на машине. Как инвалид войны, имею бесплатную машину от государства. Первый автомобиль марки «Запорожец», 2-й – «Москвич–Святогор».

- ГАИ: Дай  Бог, каждому в возрасте 85 лет быть в такой физической форме.

- ПЮВ: Уже 86-й год идет.

- ГАИ: Вопрос, как Вы получили воинское звание лейтенант?

- ПЮВ: С началом войны я был зачислен на курсы в Военной академии химзащиты РККА.

- ГАИ: Сколько месяцев длились курсы?

- ПЮВ: Немного, месяца три. Звание мне присвоили уже на фронте.

- ГАИ: В ходе боев по обороне Москвы?

- ПЮВ: Нет, лейтенантом я стал на Южном фронте. А в Москве я не был в каких-то особых воинских частях. Я служил во взводе, который вылавливал диверсантов, шпионов. Мы и зажигательные бомбы тушили.

- ГАИ: Получается, служили не по военной химической специальности?

- ПЮВ: На фронте последняя моя должность была начальник химслужбы полка.

- ГАИ: Вам практически не хватило 1 года, чтобы окончить ВУЗ и стать капитаном рыболовецкого траулера. Как известно, у моряков и летчиков небесным покровителем является Св. Николай Чудотворец. Есть ли у Вас на памяти случаи помощи Божией во время войны?

- ПЮВ: Я верующий человек. Верить в Бога меня приучила мать. С 4-5 лет в детстве я всегда молился. Я думаю, что помощь Божия у меня была. В 1942 г., маленький лесок и поле. Куда-то я с бойцами переходил. Вдруг, откуда-то налетел немецкий самолет и открыл по нам сильный огонь. Я бросился на землю, и ни одна пуля меня не царапнула, а убитых было много.

- ГАИ: Да, действительно, это чудо.  Сама Ваша жизнь –  это настоящее чудо. Пройти войну, плен, немецкие лагеря, затем советские лагеря, получить хорошее образование, вернуться в Москву, стать ведущим  специалистом лесной промышленности, дожить до преклонных лет. Низкий Вам поклон, Юрий Васильевич!

- ПЮВ: Спасибо. И вот, может, когда будете в Орше – мой земной поклон на могиле Васи.

Приложения:

1.Могилев в годы немецко-фашистской оккупации (1941-1944 гг.)

При оккупационном режиме продолжали работать почти все промышленные предприятия (за исключением эвакуированных из города): торфозаводы, мастерские, школы и больницы. Немецкое командование вело строгий учет рабочих. Трудоспособное население в обязательном порядке обеспечивалось работой. 10 января 1942 года городская управа распорядилась трудоустроить неработающую молодежь 1923-24-25 годов рождения. Каждый день в 10 часов утра молодые люди обязаны были отметиться в управе и получить направление на работы.

За трудоустройство населения, рабочие места отвечали Бюро работы г. Могилева. Во главе стоял инспектор по труду из Германии - Рейман. Нередко, по особому распоряжению особо ценные специалисты, находящиеся в немецком плену, освобождались и направлялись на предприятия. К 14 марта 1942 года по сведениям промышленного отдела горуправы, на предприятиях города работало 310 военнопленных, к сельхоз работе последних не привлекали.

Это же бюро занималось отправкой молодежи в Германию. Немецкое правительство ещё в конце 1941 года развернуло агитацию для отправки населения для работ в Германию. Широко рекламировалась хорошо устроенная, сытая жизнь в метрополии. Семьям завербованных обещали ежемесячно выплачивать по 150 рублей, а с сентября 1943 года - по 200 рублей на каждого выехавшего на работу в Германию. Согласно приказу Верховного командования германской армии от 10 мая 1942 года районные начальники и волостные старшины лично ответственны за количество и качество поставляемой рабочей силы. При этом устанавливались следующие условия: «Завербовать можно только неквалифицированных рабочих мужского и женского пола. Нельзя завербовывать следующих лиц:

1. специалистов по металлу: слесарей, механиков и т.п.;

2. квалифицированных железнодорожников;

3. ближайших родственников/родителей русских добровольцев и полицейских;

4. семейных рабочих моложе 15 лет;

5. лиц, имеющих на своем иждивении детей моложе 14 лет или больных, дряхлых близких родственников, которых нельзя передать в чужие руки;

6. явно больных, слабых, хилых;

7. воздерживаться от вербовки лиц из семейств в которых уже кто-либо работает в Германии, поскольку они не едут добровольно.

8. В первую очередь нужно завербовать холостых, начиная с 15-летнего до 25-летнего возраста. Во вторую очередь - семейных без детей.

Немецкое правительство ещё в конце 1941 года развернуло агитацию для отправки населения для работ в Германию. Широко рекламировалась хорошо устроенная, сытая жизнь в метрополии. Семьям завербованных обещали ежемесячно выплачивать по 150 рублей, а с сентября 1943 года – по 200 рублей на каждого выехавшего на работу в Германию. Согласно приказу Верховного командования германской армии от 10 мая 1942 года районные начальники и волостные старшины лично ответственны за количество и качество поставляемой рабочей силы.

Завербовать можно, в последнюю очередь, целыми семьями, если в семье нет детей моложе 10 лет. Уезжающие должны взять с собой:

1. личные документы, паспорта, метрики и др.

2. как можно больше одежды, особенно зимней, и обувь.

Населению следует объяснить, что отправка рабочих является мероприятием исключительно важным, ведь едущие в Германию будут работать в благоприятных условиях; все желающие и способные работать имеют возможность обучиться ремеслу».

Уже по прошествии четырёх месяцев стало понятно, что желающих добровольно покинуть Могилев и уехать работать в Германию очень мало. Первым шагом по преодолению низкой численности уезжавших стала разнарядка на отправку молодёжи (по численности населения). Позже в ход пошли аресты и облавы. По неполным данным облгосархива, в Германию было вывезено 24880 человек. Из них около трёх тысяч граждан уехали добровольно.

http://knowledge.allbest.ru/history/3c0b65635b3bc78b4d53b89421306d27_0.html

2. Ратов Петр Филиппович (29.08.1897-31.01.1970)

генерал-майор. Начальник ВИИЯ 1947-1953 г.г.

Родился 29.08.1897, д. Чириково Уржумского уезда Вятской губернии. Русский. Из рабочих. Генерал-майор (17.11.1942). В РККА с 1918. Член компартии с 1925. Окончил Уржумское приходское училище (1909), основной факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе (1932-1936), Академию Генерального штаба (1939). В службе рядовой-фейерверкер (1917). Участник Гражданской войны. Красноармеец (1918-1919), командир эскадрона (1919-1927), помощник начальника, начальник штаба кавалерийского полка (1927-1931), руководитель тактики Украинской кавалерийской школы им. С. М. Буденного (1931-1932). Начальник 1-й части штаба 7-й кавалерийской Самаркандской дивизии, начальник штаба той же дивизии (1936-1938). В распоряжении 11-го отдела Генштаба с сентября 1939. Участник Великой Отечественной войны. Начальник 2-го управления ГРУ (1942). Представлен к награде в январе 1943 «за умелую организацию разведки за рубежом». Командир 196-й стрелковой дивизии (декабрь 1942 – март 1944). В послевоенные годы – глава советской репатриационной комиссии в Великобритании и Норвегии (1945-1947), начальник Военного института иностранных языков – ВИИЯ (1947-1953). Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, медалями. Похоронен на Введенском кладбище Москвы. Источник: Алексеев М.А., Колпакиди А.И., Кочик В.Я. Энциклопедия военной разведки. 1918-1945 гг. М., 2012, с. 647.

3.Сахалинский уголь

К 1913 году на Северном Сахалине проживало 10,4 тысячи человек, в том числе 2,3 тысячи человек – народности Севера и 869 иностранцев. Общий объем угля на Северном Сахалине с 1913 по 1917 гг. упал с 15,1 до 9,5 тысяч тонн. Главные причины этого – нехватка рабочей силы.

С началом Великой Отечественной войны и потерей Донбасса роль островной угольной промышленности в экономике Дальневосточного края значительно возросла. В годы войны сахалинский уголь широко использовался на предприятиях не только области, но и всего Дальнего Востока, в частности железнодорожным и морским транспортом. Им заправлялись корабли, уходившие в дальние рейсы - на Камчатку, Чукотку и в США. О том, насколько улучшили свою работу угольщики после начала войны, говорит тот факт, что если в январе - июне 1941 г. среднесуточная добыча по тресту составляла 1714 тонн, то в июле - ноябре -1910 тонн (причём при наличии рабочих лишь 91,5 процента к плану). В годы войны на шахтах «Сахалинугля» широко использовался женский труд. Отметим, что в мирное время в тресте работало не более 200 женщин, а на подземных работах женский труд практически отсутствовал. В июле-августе 1941 г. на работу в шахтах было привлечено 185 женщин, членов семей шахтёров. Многие женщины сперва работали на поверхности, потом наиболее смелые стали спускаться в лавы. К 1943 г. на шахтах «Сахалинугля» работало уже 740 женщин или 40,5 процентов от среднесписочного состава работающих, причём на подземных работах трудилось 109 женщин или 24 процента от общего числа подземных рабочих. Многие женщины не только выполняли, но и перевыполняли план.

Одной из этих женщин была Н.К. Хлебородова. Свою сахалинскую «карьеру» она начала в поселке Октябрьском. Вместе с мужем пошла трудиться на шахту. Неустроенный быт – бараки с ситцевыми занавесками, общая кухня, тяжелая работа - все это не смогло сломить молодых. Вскоре чета Хлебородовых переселились в Арково. После начала войны мужа забрали в армию, а через несколько месяцев Наталье пришла «похоронка»… Но не опустились руки у женщины, продолжила она свой нелегкий шахтерский труд. Проходчик – так называлась профессия Натальи Кузьминичны. До сих пор проходка горных выработок считается одной из самых тяжелых работ, а что уж говорить о тех временах… Арковская бригада Валентины Казакович, в состав которой входила Хлебородова, гремела на весь район своими успехами. Кто бы знал, что скрывалось за ними. Рубили уголь по колено в воде, техники никакой, всё вручную, даже спецовки не давали - роскошь во время войны. Рабочий день в забое длился по 12-14 часов в сутки. Но никто не жаловался.

Советское правительство сумело по достоинству оценить героический труд сахалинских шахтёров. 21 апреля 1942 г. 11 горняков Сахалина были награждены правительственными наградами, четверо - орденами, семь - медалями. В их числе ордена Ленина были вручены забойщику шахты «Арково» Ф.Т. Рожненко и бригадиру навалоотбойщиков шахты «Мгачи» М.Т. Щербаку, орден Трудового Красного Знамени - начальнику этой шахты Л.Д. Мизину, Орден «Знак Почёта» вручён управляющему трестом «Сахалинуголь» Ю.А. Панкратову. Семь горняков были награждены медалями «За трудовую доблесть» и «Трудовое отличие».

В годы Великой Отечественной войны угольная промышленность Сахалина переживала один из самых сложных этапов своей истории. Призыв шахтеров в действующую армию мог бы подорвать работу сахалинских шахт, однако места мужей в забоях заняли их жены и сыновья, которые, не взирая на ухудшение условий труда, ежегодно перевыполняли плановые задания. К сожалению, приходится констатировать, что огромный энтузиазм и трудовое горение людей в годы войны до конца не были востребованы, ибо из-за отсутствия морского тоннажа сотни тысяч тонн угля оставались на береговых складах.

Многократно возросло значение сахалинского угля в ходе подготовки к войне с милитаристской Японией. После Великой Отечественной войны погибших на фронте шахтеров возместили за счет ссыльных. В их числе на шахтах «Сахалинуголь» и оказался Василий Маркович Шульга, который находился на Сахалине в 1945-1955 гг.
Тест записан с аудиокассеты А.И. Гончаровым


[1] Товаpный вагон на жаргоне преступного мира.

[2] Жаргон, вор, занимающийся квартирными кражами.

[3] Пpедатель, бывший "воp в законе", отошедший от преступной деятельности.

[4]  Шмон – обыск.

Категория: Статьи 2020 г. | Добавил: sgonchar (08.05.2020) | Автор: Alexander Goncharov
Просмотров: 679
Всего комментариев: 0
avatar
close