Фаустова Мария Георгиевна

(27.12.1922-15.06.2022)

27 декабря 2022 г. исполнилось 100 лет со дня рождения Марии Георгиевны Фаустовой, участницы Великой Отечественной войны. Мария Георгиевна прожила яркую и героическую жизнь. Главное дело жизни, которому Мария Георгиевна посвятила себя – это защита Отечества в годы Великой Отечественной войны, на которую она ушла добровольцем, работа на оборонных предприятиях после войны вплоть до выхода на пенсию, активное участие в ветеранском движении и сохранение памяти о героях войны. Ей не хватило буквально полгода, чтобы в кругу друзей, родных и близких отметить свой 100-летний юбилей. Ниже приводятся воспоминания Марии Георгиевны Фаустовой.

«Я родилась 27 декабря 1922 года в городе Ельце Липецкой области. Русская, исповедую православие. Была комсомолкой и состояла в ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству, существовавшее в СССР в 1927-1948 годы), где еще до войны научилась прыгать с парашютом.

В 1930-х годах наша большая семья переехала жить на Украину, в Краматорск, где в 1940 году я окончила среднюю школу № 41 и поступила в педагогический институт в городе Донецке учиться по специальности русского языка и литературы. Учебу на заочном отделении совмещала с работой старшей пионервожатой школы № 11 города Краматорска.

В школе, где я училась, практически не было учителей русского языка. Учитель русского языка и литературы была одна на всю школу. Когда она вышла замуж и уехала из города, мне предложили преподавать русский язык 5-7 классам, потому что я хорошо его знала.

К началу Великой Отечественной войны я окончила 1-й курс педагогического института. На начало войны мне было 18,5 лет, и я пошла добровольно в Красную Армию.

С 23 июля 1941 года я училась на курсах военных радистов в городе Харькове. В конце сентября, в связи с наступлением немецкой армии, курсы были эвакуированы из Харькова под город Россошь Воронежской области. По окончании курсов радистов, я научилась работать на радиостанции с использованием азбуки Морзе, а также получила военную подготовку, научилась стрелять и ползать по-пластунски. В дальнейшем все это очень пригодилось.

По окончании курсов, в конце октября 1941 года, я была направлена в 617-й стрелковый полк 38-й армии Юго-Западного фронта, где работала на полковой радиостанции. В ноябре 1941 года наши войска с тяжелыми боями освободили многие населенные пункты Харьковской области. Некоторые населенные пункты неоднократно переходили из рук в руки. Продвижение с тяжелыми боями по направлению к Харькову было вплоть до двадцатых чисел мая 1942 года. А затем началось отступление частей 38-й армии с отвоеванных позиций. Полк находился в это время в районе села Василенково под Харьковом.

Держать связь с дивизией и армией, нам радистам, было нелегко. Отступали с боями, прорывались из окружения. Части 38-й армии находилась на пути главного удара врага на Сталинград. Особенно тяжелыми были бои на переправах через реки Оскол и Дон. В июне 1942 года я получила ранение осколком мины в голень правой ноги.

Бои велись с утра до самого вечера, фашисты прижали нас к реке Оскол, старались не давать нам переправить технику через реку. Нас бомбили и обстреливали из всех видов оружия. Наш полк сдерживал этот натиск до последней возможности. Технику успели переправить, а вот личный состав не весь успел перейти через Оскол, поскольку переправы уже были разбомблены.

Я и моя подруга Таня Смирнова задержались с переправой. К этому моменту основные силы полка уже отошли и остались только подразделения, которые вели бой с вражеским десантом. Мы оказались на дороге, ведущей к переправам. Издалека показалась полуторка, когда она подъехала, мы её остановили. За рулем сидел офицер-летчик. По дороге он рассказал нам, что его сбили, но он успел спрыгнуть на парашюте, увидел машину, в кабине которой находился убитый шофер.

Я спросила имя летчика, он сказал, что его зовут Юра. Вот он и вел машину вместо шофера. Подъехал к одной переправе, к другой – они разбиты. Всю дорогу, пока мы ехали, нас бомбили и обстреливали из самолетов из пулемета. Я следила за воздухом. И когда я крикнула: «Бомба!», летчик направил машину к большому дереву на краю балки. Мы спрыгнули и спрятались под машину. Бомба разорвалась рядом, осколки пролетели выше. Ветки с дерева, как листья, ветром унесло. Юру ранило в руку. Я сделала ему перевязку, и Юра сказал: «Девушки, убегаем подальше от машины, она нагружена минами». Вот так, под обстрелом, перебегали мы дальше из одной воронки в другую, продвигаясь все ближе и ближе к реке.

Летчик Юра сказал, что из-за раненой руки ему теперь плыть нельзя, и под покровом темноты он поплывет на лодке. А мы с Таней Смирновой решили переправляться вплавь вдвоем. Нашли у воды большой ствол дерева, вещи привязали к стволу и стали переправляться на другой берег. Когда мы переплывали через Оскол, самолеты из пулеметов расстреливали плывущих, но нам очень повезло – в нас не попали. Однако, волосы немного опалило у меня и у Тани. Перебравшись через реку, мы наконец-то вышли к своим.

22 июля наша стрелковая дивизия вышла к переправе через Дон у станицы Нижне-Чирская, а штаб её находился в городе Фролово, что в 150 километрах северо-западнее Сталинграда. Командование определило участок обороны – западнее Фролова на левом берегу Дона.

В первых числах августа 1942 года пришел приказ о расформировании 38-й армии с передачей оставшегося личного состава в распоряжение 62-й армии Сталинградского фронта. Командиром соединения был назначен полковник М.А. Песочин. Я была направлена в распоряжение 131-й стрелковой дивизии 62-й армии и работала радисткой на штабной дивизионной радиостанции.

Начальником радиостанции был старшина Филиппов Федор Михайлович. Он всегда требовал от радистов предельной собранности, дисциплинированности и личной ответственности. Да и мы прекрасно понимали, что на нас возложена большая ответственность. Радисты в своей работе, при любых обстоятельствах, не имеют права ошибаться и знают, что на фронте нет мелочей.

Старшим радистом был старшина Владимир Кириллович Веретельник. Подготовка у меня была совсем не плохая, так как я уже работала год, и моей работой все были довольны. Получала неоднократно устные благодарности от командования. Я имела личное оружие (карабин). Всегда хорошо стреляла по целям. Этот навык я тренировала, когда еще была ребенком, так как мой отец был военным. Отец водил меня по тирам, и это в будущем мне очень помогло. На фронте у меня всегда на поясе было две гранаты «лимонки».

Мы обеспечивали радиосвязь со штабом армии, со штабами соседних дивизий, а иногда со штабом фронта в любых условиях. 5 и 6 августа в полосе 62-й армии развернула наступление 6-я немецкая армия, и её войска стали наносить удары по нашим частям с севера и юга, стремясь окружить обороняющиеся части и соединения, занявшие оборону на правом берегу Дона. августа войска двух моторизированных дивизий противника в полосе обороны 62-й армии вышли в район разъезда на 74 километре. Вслед за ними стали выдвигаться 4-я румынская и 94-я немецкая пехотные дивизии. 7 августа противник перешел в решительное наступление с юга на север вдоль реки Дон и с севера на юг к переправам через Дон западнее города Калач, поставив в очень тяжелое положение наши две стрелковые дивизии на рубеже Слепихино-Суровикино. Войска армии стойко обороняли этот рубеж, но в этих упорных боях, приостановив продвижение противника, понесли большие потери.

На правом берегу Дона 131-я дивизия в районе хутора Рубеженский держала жесткую оборону. Бои шли с переменным успехом. Но когда фашистов сдерживать было уже практически невозможно и обороняющие части дивизии были прижаты к Дону, командование приняло решение личный состав и боевую технику переправлять на двух паромах. Часть боевой техники и людского состава была переправлена. Но затем из строя вышли оба парома – у них оборвались тросы. Всем бойцам и командирам пришлось переправляться вплавь, а боевую технику решили подорвать.

Но мы не могли подрывать нашу радиоаппаратуру, иначе дивизия бы лишилась связи. А когда удалось отремонтировать один паром, отправили радиостанцию на левый берег реки. На этом же пароме было переправлено много раненых и одна «Катюша», а часть личного состава осталась на правом берегу.

Когда на правом берегу взрывали боевую технику – это было ужасающее зрелище. Переправиться на левый берег удалось совсем немногим. Фашисты беспощадно расстреливали безоружных солдат, плывущих по реке. Многие утонули.

В это же время налетело несколько десятков вражеских самолетов, они стали бомбить и расстреливать из пулеметов личный состав, боевую технику на правом берегу. Берег подвергался ещё и минометному обстрелу. Это было ужасающее зрелище, кругом все горело и полыхало красным пламенем. Берег затянуло черным дымом, дышать было очень трудно. Было большое количество убитых и раненых.

Вместе с медсестрой, с которой вместе служили еще в 617-м полку, Валей Ковалевой, я стала оказывать помощь тяжелораненым солдатам. В это время к берегу спустилась группа командиров и солдат, человек 10, один из них был подполковник Большаков из 409-го артполка, остальные были из бывшего нашего 617-го стрелкового полка.

Полковник Большаков возглавил группу бойцов и командиров, которые стали переправлять раненых на левый берег. Переправляли на рыбачьих лодках и самодельных плотах.

Особенно запомнился мне один молоденький солдат, лет 18, тяжелораненый в ногу, да так, что была видна белая кость внутренней поверхности бедра. Он все время просил нас: «Сестрички, не бросайте меня!» Мы его тоже отнесли в лодку.

Другой эпизод. Старшина-артиллерист сказал, что не умеет плавать. Я посоветовала ему взять скат от разбитой машины. Затем положила в плащ-накидку все вещи, которые были, и привязала к скату, и медсестра Валя со старшиной поплыли, держась за скат, а я поплыла самостоятельно.

Дон в этом месте был широким – 600 метров. Начали переправу 7 человек, а живых нас осталось всего лишь трое: я, старшина и Валя. То, что творилось на реке - было куда страшнее ада. Загорелся нефтеналивной катер, а нефть растеклась по поверхности воды и горела сине-красным пламенем. От бомб поднимались высокие фонтаны с горящей нефтью, вокруг свистели пули.

Когда я, переправившись нашла свою радиостанцию, узнала от начальника радиостанции, что наш отдельный 154-й батальон связи понес большие потери. Погиб комиссар роты связи, комиссар батальона, начальник радиосвязи дивизии. В радиотехническом взводе из четырех переносных радиостанций осталась одна, да еще уцелела стационарная, на которой мы работали.

У нас, у радистов, работы было очень много – шифровки следовали одна за другой. Из двух шифровальщиков остался один, другой погиб при бомбежке. В одиночку обрабатывать радиограммы было трудно, и они подчас передавались открытым текстом.

Полевая кухня приезжала нерегулярно. Приходилось ходить за едой по очереди. Однажды, когда я пошла за едой, налетели «мессеры» и разбомбили полевую кухню, несколько солдат ранило, котел кухни был перевернут, а у меня пробило котелок осколками. После этого случая еду привозили ночью – чай и кашу, другой пищи не было. Когда не было и каши, старшина приносил сухари.

Смерть витала в воздухе постоянно. Кроме бомб на нас иногда бросали с воздуха рельсы и дырявые железные бочки, а когда фашистские самолеты пикировали, то еще и включали сирены. Нас забрасывали тысячами фашистских листовок, чтобы мы сдавались в плен. Но никто на эти листовки не обращал внимания, а солдаты из них делали самокрутки.

14 августа две бомбы разорвались рядом с нашей радиостанцией. Ситуация была критически сложной. Кузов машины был прошит осколками, в буквальном смысле этого слова. Я в это время работала на рации. Взрывной волной меня отбросило на борт, я очень сильно ударилась головой и получила контузию. Кроме этого, я была ранена в левое плечо. Мне сразу была оказана медицинская помощь, а к рации сел старший радист В. Верененник. Рация не пострадала, связь продолжилась, и это было на тот момент самое важное.

Особенно ожесточенные бои велись в излучине Дона и при отходе с боями к Сталинграду. Наша 131-я дивизия тогда перешла на новую позицию в районе Бекетовки. Мы даже не успели окопаться, как появились немецкие войска с танками, которых было около 80. Нас уже оставалось тогда не так много.

Было очень жарко и душно, стояла страшная жара. Немцы поджигали траву и черный дым шел в нашу сторону, мы задыхались. Танки шли на нас, а у нас были только пулеметчики. Когда узнали об этом, то начали закапывать противотанковые мины.

На тот момент даже проволочной связи не было. Майор помог начальнику радиостанции развернуть антенну, и приказал мне сообщить, что нам нужна помощь. Через минут пятнадцать, 25 человек прибежали с противотанковыми ружьями и встали на позиции. Первые танки подожгли. Наши пулеметчики уничтожали немецких солдат, которые шли за танками. Молодые солдаты бросались под танки и подрывали их, не жалея собственных жизней. Бой шел два часа. Мы удержали позиции, и танки отступили.

В нашей дивизии воевал старший лейтенант Александр Филиппович Воронов. Он был командиром отдельного артиллерийского истребительского противотанкового дивизиона. В августе 1942 года на правом берегу Дона он был ранен. После госпиталя снова воевал в дивизии, в той же должности на Ленинградском фронте. Я с ним познакомилась в 617-м полку на Юго-Западном фронте. Только после войны, когда мы встретились, мы узаконили наши отношения узами брака. По сравнению с моим мужем, я была достаточно маленького роста, а он только на это отвечал: «Я люблю маленьких». Вырастили трех детей и трех внуков. Сейчас растут два правнука.

Прожила в браке с мужем 71 год. Наша фронтовая дружба и боевая закалка сопутствовали нам всегда и помогали справляться с жизненными трудностями. С 1977 мы с ним активно участвовали в ветеранском движении. В Московском комитете ветеранов войны, в объединенном совете № 3 гвардейских войск я занималась работой с молодежью, школьными музеями боевой славы, а также являлась ответственным секретарем Совета ветеранов 62-й (8-й гвардейской армии), которой командовал В.И. Чуйков.

Я была участником парадов Победы в Москве в 2000, 2005 и 2010 годах. В 2000 году, когда я еще работала в Московском комитете ветеранов, нас направили на две недели в пансионат, чтобы подготовиться к параду 9 мая. Для участия в параде нам сшили форму – черные беретки и красные пиджаки. В тот день мы прошлись строевым шагом по всей Красной площади – это были незабываемые впечатления!

В 2011 году я была удостоена звания лауреата Форума «Общественное признание» за мужество и героизм в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.

Имею награды: орден Отечественной войны 1-й степени и орден «Знак почета», медали - «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», знак «Фронтовик 1941- 1945»».

Воспоминания записаны К. А. Елисеевой