Булошников Михаил Яковлевич

(15 мая 1921 – 13 мая 2022)

           13 мая 2022 г. закончился столетний земной путь Михаила Яковлевича Булошникова – фронтовика, юриста, журналиста, по-настоящему интеллигентного и обаятельного человека.  

М.Я. Булошников родился 15 мая 1921 г. в Одессе. В декабре 1939 года Михаил Яковлевич добровольцем ушёл на Советско-финскую войну со 2-го курса Одесского института инженеров водного транспорта. В 1940 году в составе воинского контингента обеспечивал присоединение территории Эстонии к СССР. Начало Великой Отечественной войны встретил на границе с Финляндией на реке Вуокса, в первые дни войны пришлось отступать до Ленинграда.  Прошло всего два с половиной месяца после начала войны, а фашистские войска вступили на территорию Ленинградской области. 8 сентября 1941 г. началась блокада города.

Мл. сержант М.Я. Булошников служил водителем понтонной машины Н2П. Воевал все 872 дня блокады (с 8 сентября 1941 г. по 27 января 1944 г.) на Ленинградском фронте в 21-м отдельном моторизованном понтонно-мостовом батальоне (21 омпомб 7 гв. армии). Принимал участие в боях на Невском плацдарме (напротив Невской Дубровки).

М.Я. Булошников вспоминал: "Наша задача была – прорывать блокаду. Наиболее уязвимым местом, где стоило это делать, был Невский плацдарм, или Невский пятачок. Это короткий отрезок земли на вражеской стороне, левый берег Невы. Мы делали переправу на этот берег. Только как подобраться к кромке воды? Настоящее болото. Стоило воткнуть сапёрную лопатку, чтобы сделать окоп, как на этом месте появлялась вода. Тяжёлая техника не могла тут двигаться. А переправлять надо было на железных лодках – понтонах. Весят они по полторы тонны. Их грузили на машины и кое-как ехали по бездорожью к самому урезу воды, пытаясь соблюдать маскировочную тишину, хотя на самом деле, когда машина двигалась, – это было как бой в набат. Делали мы это только ночью. В светлое время по понтонам били прицельно. Но и ночью это была просто страшная картина. На той стороне немцы запускали осветительные ракеты. Они падали медленно, такой мертвящий свет. Вода кипела от осколков мин и снарядов. Туда отвозили людей, обратно – ни раненых, ни убитых не отдавали. Вот что такое переправа. Однажды, в начале зимы, когда река уже начала покрываться шугой, течение реки стало уносить понтон, и чтобы его удержать мне пришлось бросится в ледяную реку и удалось зацепить понтон солдатским ремнем. Самая дорогая мне награда – это медаль «За боевые заслуги». Я получил её в начале 1942 года – моя первая медаль. Позже был награждён медалью «За оборону Ленинграда». Орден Красной Звезды я получал перед строем в том же 1942 году".

После снятия блокады Ленинграда воинская часть, где служил М.Я. Булошников, освобождала Таллин, затем совершила длительный переход через Белоруссию и Украину, и уже в составе 2-го Украинского фронта участвовала в освобождении территории Румынии, Венгрии, Австрии. М.Я. Булошников встретил день Победы под Брно, Чехословакия.

Награжден: орденами Красной Звезды, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и др. наградами.

После войны Михаил Яковлевич получил юридическое образование. Когда М.Я. Булошникова в 1958 г. перешел в Аппарат Президиума Академии Наук Узбекской ССР он начал заниматься журналистикой. В Москву Михаил Яковлевич переехал в начале 1960-х годов. С 1965 года он заведовал отделом научных изданий Всесоюзного научно-исследовательского института советского государственного строительства и законодательства при Верховном Совете СССР (с 1992 года – Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации). Работал редактором журнала «Проблемы совершенствования современного законодательства». Его высоко ценили как специалиста в сфере юриспруденции и до 92 лет он трудился в Институте законодательства и сравнительного правоведения. Заслуженный юрист, член Союза журналистов России.

До начала пандемии Ковид-19 (конец марта 2020 г.) Михаил Яковлевич регулярно выступал на собраниях в Московском комитете ветеранов войны и в Союзе журналистов Москвы, продолжал навещать коллег в Институте законодательства и сравнительного правоведения.

По мнению М.Я. Булошникова, лучшая песня, передающая атмосферу военных лет, является «Вставай, страна огромная!», а наиболее яркое произведение о войне – книга Виктора Платоновича Некрасова «В окопах Сталинграда».

М.Я. Булошникова похоронили на Хованском кладбище Москвы.

Справочно

21-й отдельный моторизованный понтонно-мостовой Нарвский Краснознамённый орденов Суворова и Александра Невского батальон Ленинградского и 2-го Украинского фронтов

В составе действующей армии с 22 июня 1941 г. по 2 ноября 1944 г. и с 1 декабря 1944 г. по 11 мая 1945 г.

На 22 июня 1941 г. батальон находился на Карельском перешейке. К сентябрю 1941 года переброшен под Ленинград на правый берег Невы, сосредоточился близ деревни Островки, несколько ниже по течению от Невской Дубровки. Во время захвата Невского пятачка обеспечивает форсирование реки на направлении отвлекающего удара.

В сентябре 1942 года вновь обеспечивает форсирование Невы во время второго захвата Невского пятачка, переправляет на плацдарм танки 1-й Ленинградской танковой бригады.

В январе 1944 года обеспечивает переправы войск Ленинградского фронта в ходе проведения Ленинградско-Новгородской операции

С июня 1944 года обеспечивает наступление войск 21-й и 23-й армий в ходе Выборгской наступательной операции, так 9 июля 1944 г. наводит переправы через реку Вуокса.

К 15 июля 1944 г. переброшен на Нарвский рубеж и был придан 2-й ударной армии, 2-й Белорусский фронт, в ходе Нарвской наступательной операции обеспечивает форсирование войсками армии Нарвы на участке Тырвала, Сурресаре, затем наводит понтонный мост в районе Поповки. Затем обеспечивает наступление войск 8-й армии в ходе Таллинской операции, в том числе обеспечивает высадку войск армии на острова Моонзундского архипелага Даго, Муху, Эзель.

В ноябре 1944 года переброшен севернее Будапешта. После отражения советскими войсками контрударов немецких войск начала 1945 года, обеспечивает переправы в ходе Братиславско-Брновской операции (реки Ваг, Морава) и затем Пражской операции.

Из интервью М.Я. Булошникова газете «Вечерняя Москва» (7 мая 2020 г.):

Наталья Науменко: «Есть люди, беседуя с которыми, становишься сильнее. Михаил Булошников не любит, когда ему говорят комплименты. Житель Арбата, урожденный одессит, привык, к солнечно-яркому восприятию жизни. Чтобы все делать по максимуму, как просит с рождения душа. Великую Отечественную войну он прошел от и до. Успел даже на финской повоевать. Но героем себя не считает. Михаилу Яковлевичу 15 мая исполнится 99 лет. Удивительно, даже по телефону его голос слышится твердо, четко. Он не просит повторять вопросы.
– Мы были так воспитаны, что просто не могли оставаться в стороне от главных событий. Слушали песни советские, правильные, хорошие. Может быть, знаете такую? – спрашивает Михаил Яковлевич и тихонько начинает напевать. – «Если завтра война, если завтра в поход...»

Прорвать блокаду. Михаил Булошников родился в обычной советской семье. К финской и к Великой Отечественной войнам он был готов заранее. Стрелять, носить противогазы, оказывать первую медицинскую помощь в его времена учили еще в школе.
– В тоненькой шинельке и буденовке мне «посчастливилось» закалиться в войне с финнами. Поэтому на Ленинградский фронт я уже пришел подготовленным, пытается донести свои ощущения ветеран.
Он помнит, как отступали от финско-советской границы все ближе к Ленинграду. По его ощущениям, это было настоящее бегство. Два месяца всего минуло, а фашисты практически заглядывали в бойницы старой шлиссельбургской крепости на Ладожском озере. Топкие торфяные болота Ленинградской области дальше не пустили немцев. Точнее – не пустили их наши красноармейцы. Жесткой, всепобеждающей проверкой на прочность для бойцов Ленинградского фронта стала битва на узеньком Невском пятачке. Задаю «вредный» вопрос Михаилу Яковлевичу – не был ли этот пятачок отвлекающим маневром для всей боевой операции под осажденным Ленинградом? А он резко осаживает:

– Не прибегайте к военным терминам, Вы в них ничего не понимаете. Мы должны были прорвать Ленинградскую блокаду, мы стремились это сделать каждый день, как только она образовалась. Мы стали острым жалом для почти успокоившихся немцев, которые ожидали голодной смерти осажденных, жителей Ленинграда, и нас…

Водитель понтонной машины 21-го отдельного моторизированного понтонно-мостового батальона младший сержант М.Булошников, по сути, каждый день в течение полутора лет (с осени 1941 по январь 1943-го) возводил мосты – понтоны через Неву и перевозил на узенький Невский пятачок, почти остров надежды, десятки-сотни бойцов.
– Ни раненых, ни убитых обратно мы не возвращали, никогда, – жестко отчеканивает ветеран. – А для тех, кто обеспечивал переправу, существовали преференции на полевой кухне. Из мороженой картошки получались почти чипсы, они казались очень вкусными.
Вдруг затихает голос ветерана, наверное, он вспоминает былой вкус. Им всегда перепадало что-то. Была похлебка – затируха: муку в те годы приспособились варить в воде, в полученное варево добавляли консервированные шпроты. На поверхности похлебки плавали самые вкусные части. Нам они не доставались. Их съедали повара. Но следом за ними черпаки получали мы, – объясняет Михаил Яковлевич.

Платформы тянули по воде. 7 ноября 1941 года бойцов Ленинградского фронта крайний раз покормили еще по войсковым нормам. А далее боевой паек стал стремительно сокращаться. Особенно изменился хлеб: стал тяжелым, неудобоваримым для желудка. Михаил Яковлевич не хочет вспоминать голод, не хочет даже теперь в своем серебряном возрасте выглядеть слабым, немощным. А был ли он слабым? Вспоминает товарищей, которым приходилось выживать в наступившие ранние суровые холода.
– Им было очень туго. На этом Невском плацдарме даже окопы рыть практически не получалось. Копнешь лопаткой, и тут же вода в ямку набирается. Болото. Чтобы хоть как-то закрыться от холода, они себя окружали телами погибших товарищей, – рассказывает ветеран.

Сама переправа представляла из себя лотерею – или жизнь, или смерть. С восьми вечера до восьми утра можно еще было хоть как-то навести понтонные мосты. Днем немцы бомбили и обстреливали всю территорию нещадно. Вот если бы еще переезд по этим мостам-понтонам можно было осуществить беззвучно…

– Понтон, зараза, был звонким. Платформы же были металлическими, их нам приходилось тянуть на руках в воде, – вспоминает Михаил Яковлевич. – Немец в темноте запускал осветительные ракеты. Бледно-синим светом, почти мертвецким, они озаряли наши переправы. Десятки тысяч снарядов, мин, бомб сыпались на головы красноармейцев ежедневно.

– Не знаю почему, но мне как-то не было страшно. Однажды, когда переправа в весеннее половодье вдруг оборвалась, я, не задумываясь, бросился в холодную воду, зацепил и закрепил понтон солдатским ремнем, – вспоминает ветеран.

Михаил Яковлевич и сейчас почти чувствует ту бесконечную, не проходящую усталость, сковывающую все тело, выкручивающую, выламывающую почти руки и ноги.

– Возвращаясь с переправы утром, мы просто падали в сложенный на земле лапник в наших землянках, – вспоминает ветеран. – Когда рядом с нашей частью расположился военно-полевой госпиталь, жизнь обогатилась красками.

Оказывается, девушки-медсестры находили еще в себе силы, чтобы организовывать почти на передовой редкие танцевальные вечера. И мы, худющие, голодающие постоянно, тянулись к противоположному полу, – с улыбкой рассказывает Михаил Яковлевич. – Жизнь есть жизнь. Танцевать старались, пусть не очень изящно в своих кирзовых сапогах, но все же…

Бои под Ленинградом для М. Булошникова закончились в начале 1944 года с полным освобождением ленинградской блокады. Потом были сражения в Прибалтике, Белоруссии, Украине, Румынии, Венгрии, Австрии… Бои, которые ему пришлось пройти в других странах, были такими же настоящими, по-прежнему жестокими. Победа застала Михаила Булошникова под самой Прагой. В ночь с 8 на 9 мая ночные крики разбудили красноармейцев. Первыми победу начали отмечать союзники».

Справочно:

Невский пятачок – условное название плацдарма на левом (восточном) берегу Невы напротив Невской Дубровки, захваченного и удерживаемого советскими войсками Ленинградского фронта с 19.09.1941 по 29.04.1942 и с 26.09.1942 по 17.02.1943 в ходе обороны Ленинграда. Плацдарм находился на левом берегу Невы в районе посёлка Дубровка приблизительно в 12 километрах вниз по течению реки от Ладожского озера. В этом месте Нева образует излучину и имеет ширину всего 270-350 м и достаточно пологие берега. Размеры Невского «пятачка» постоянно менялись: от 4 до 1 километра в ширину и от 800 до 350 метров в глубину,

В этом месте Ленинградский фронт от Волховского отделяло всего от 11 до 20 километров, а до железнодорожной станции Мга – 17 км. От плацдарма на Невском пятачке для противника исходила постоянная угроза соединения частей Ленинградского фронта с Волховским фронтом, а значит - прорыва блокады Ленинграда. Поэтому на данном участке Вермахту приходилось постоянно держать войска и пополнять их, заменяя потрёпанные воинские части свежими.

Ежедневно на защитников пятачка обрушивалось до 50 тыс. снарядов, мин и авиабомб. В ходе обороны, прорыва и снятия блокады Ленинграда потери стрелковых частей достигали 95 % от первоначальной численности. Причём большую часть общих потерь (250 тыс. человек) составляли безвозвратные потери, поскольку эвакуация раненых на правый берег была существенно затруднена. Переправа с одного берега на другой до середины ноября осуществлялась в основном ночью, а после образования на Неве прочного ледяного покрова – в сумерках или даже днём, поскольку ночью был очень велик риск попасть в полынью и утонуть.

Кроме того, исключительно тяжёлые погодные условия (в ноябре –декабре морозы доходили до −25° С), отсутствие оборудованных землянок и блиндажей и проблемы с обеспечением солдат на плацдарме продовольствием способствовали росту числа различных заболеваний, что увеличивало их без того большие потери.

Погибших, за очень редким исключением, хоронили прямо на плацдарме в воронках и траншеях. Некоторые оказывались захороненными дважды и трижды – разрывы снарядов и мин поднимали останки из могил, а потом трупы вновь засыпало землёй. Из-за невозможности вырыть окопы в зимнее время солдаты сооружали брустверы из замерзших трупов своих погибших товарищей.